Евангелие — это книга Нового Завета.
Читая Евангелие
ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВА
Церковь читает Евангелие весь год – каждый день на литургии прочитывается небольшой отрывок, и так день за днем, пока великая и боговдохновенная эта книга не бывает пройдена вся. Тогда опять в пасхальную ночь торжественно возглашается начало Евангелия от Иоанна и начинается новый круг евангельского чтения. Но в некоторые дни - когда совершается память особо чтимых мучеников, святителей или преподобных, в добавление к ежедневному евангельскому чтению, мы слышим еще один евангельский сюжет, связанный по смыслу именно с этой, сегодняшней памятью.
Первого августа, когда благочестивый народ православный торжественно вспоминал преподобного батюшку нашего Серафима Саровского, на литургии читалось евангелие от Луки, которое всегда звучит в храмах в день памяти чтимых преподобных.
«… Блаженны нищие духом, ибо ваше есть царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо возсмеетесь. Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах…»(Лк.6.20-23).
Мы знаем, что это начало Нагорной проповеди, самые первые слова ее. Богословская традиция называет их Заповедями блаженства. В Евангелии от Матфея этих обетований Спасителя роду человеческому девять, а апостол Лука записал только четыре, выбрав самые характерные и основные. «Ближе всех Богу, -как бы говорит Христос в этом отрывке,- те, кто в мире не имеет никакого другого упования и надежды, кроме как на Него Самого, кто сейчас, здесь лишен даже хлеба насущного в меру, чья любовь к Богу уязвлена миром до непереносимых мучений…». И далее, предрекая будущие гонения на христиан, Господь обещает, что особой чести и любви Божией удостоятся те, кого возненавидят люди за Христа, будут бесчестить их имя, и – мы теперь знаем - востребуют саму их жизнь. В дни слез, несчастий и печали по вере Господь зовет нас радоваться, потому что претерпевший - уже победитель и невозможно даже представить, что за награда ожидает победившего. Конечно же, нищий, алчущий и голодный – это не бездельник, которому лень заработать себе дневное пропитание –это те, на которых несовершенства мира человеческого, от начала, от самого прародительского греха, легли тяжелой и несправедливой ношей, те, которые с терпением и достоинством, за слово Христово, несут этот груз.
Все знают эти слова и все их более или менее правильно понимают. Но боговдохновенное чудо евангельского текста в том и состоит, что он всегда обращен лично к тебе. Все, что сказано в Евангелии, сказано тебе и сейчас. А если так, тогда почему мы не слышим призыва в этих словах, почему мы надеемся на «князи и сыны человеческие», почему хлопоты о благах и удобствах жизни, коих теперь развилось непомерно, забирают у нас столько сил и места в нашем сердце? Почему мы так упорно бежим страдания, и своего, и чужого? Может быть, мы ждем гонений, чтобы в них вдруг заблистали наши скрытые духовные дарования?
Нет, конечно, и потом, в глубине себя, мы все отлично знаем, что тот, кто неверен был в малом…
«…Образ вновь явленной святости оставался долго неразгаданным… – писал о преподобном Серафиме выдающийся богослов и историк церкви протоиерей Георгий Флоровский – в этом образе так дивно смыкаются подвиг и радость, тягота молитвенной брани и райская уже светлость…Старец немощный и претрудный, «убогий Серафим» с неожиданным дерзновением свидетельствует о тайнах Духа… И еще больше: его образ и вся жизнь его есть уже явление Духа…».
Какие необычные слова, как плотский человек может быть явлением Святаго Духа, Духа, который «…веет, где хочет…»?
Явление Духа - есть жизнью человеческой исполненное Евангелие. Есть действительное принятие слов Спасителя как обращенных к тебе лично. Если мы можем понять это, то мы приблизимся и к пониманию подвига преподобного Серафима. «…Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго Божия…». Никто до него не смог сказать это так ясно. Даже святые отцы и аскеты древности, суровостью телесного подвига значительно превзошедшие немалую меру «убогого Серафима». И он дальше развивает эту мысль, делая ее почти практической - живи так, чтобы постоянно присутствовала в тебе благодать - читай Дух Святой, делай все то, что вызывает в тебе её присутствие и беги всего, что благодать Божию от тебя отлучает. Нужен труд, стяжание и внутреннее, и внешнее, телесное. Господь даром растит всякую траву и всякий злак, но чтобы от этих даров питаться, требуется пот человеческий и усердие.
Он сумел не только вместить в себя эту глубочайшую аскетическую мысль, но и исполнить ее. Внешний подвиг его поразителен и практически неповторим - тысячедневное стояние на камне, самый суровый и требовательный пост, жизнь в диком лесу, напоминают пустынников первых веков христианского подвижничества. Но он еще и жил в это время в самой гуще русской народной жизни – строил женский монастырь, принимал, утешал, наставлял, целил и пророчествовал. Глубочайший мистик и подвижник, он производит впечатление человека, прожившего на виду у всех – так мало в быту его было необходимого и уж совсем ничего лишнего.
«Живая святость» Серафима Саровского - означает не возможность практического и утилитарного примера, не передачу правила жизни, а живую, естественную преемственность, действительную нищету духа, плач и алчбу, действительное слышание и исполнение зова Спасителя.
Может быть, мы должны бы были плакать сегодня и сетовать- вот ты жил недавно, и почти рядом, ну почему, почему я не живу так, как сумел жить ты, отче, почему так окаянно и глухо мое сердце… Наверное, так. Да радость дня сегодняшнего велика бесконечно, и пока еще не исполнились все наши сроки. Отче преподобный Серафиме, моли Бога о нас!
Протоиерей Александр ВОЛОХОВ.